Преподаватель А.А. Ставицкий

В этом году весь православный мир празднует 1035 лет принятия христианства на Руси. В 10 веке Киевская Русь по многим причинам стремилась влиться в семью христианских народов и воплотителем этого стремления стал Великий князь Киевский Владимир Святославич из династии Рюриковичей.

Интересно, как память народная в своих преданиях сохранила и донесла до нас события тысячелетней давности. А легенды гласят, что от своей бабки княгини Ольги, которая была одной из первых христианок на Руси, Владимир унаследовал мудрость и твёрдость характера. Княгиня Ольга часто рассказывала ему о пращуре – Вещем Олеге, о походах его и предсказанной кудесником смерти от уксуса змеи. Рассказывала она также о чудесах и красоте дальних земель – особенно Византийской, где сама побывала, приняв христианство и став крестницей самого императора.

Войдя в лета, князь Владимир об этих рассказах о вере не забыл. Купцы повествовали ему, что в мире есть три веры: иудейская, христианская и мусульманская.

Они разводили руками, поднятыми в восторге, и сладко закрывая глаза, описывали великолепие царьградских церквей, стройность минаретов Мекки и торжественное величие синагог, где молились иудеи, в своём древнем городе Иерусалиме.

Из всех церквей, из всех вер князь Владимир выбрал самую близкую для него – христианскую, т.к. хотел породниться с Византией и жениться на сестре византийского ромейского императора Анне. Но гордый император Василий Второй почитал для себя низким родниться с варварами, идолопоклонниками и отказал русскому князю, не ведая того, что совершает!

Тогда Владимир Святославич собрал бояр, воевод, дружинников и сказал им:

-Витязи, богатыри, верные мои дружинники! Задумал я думу великую и надеюсь, что вы поддержите меня. Мне и всем вам стыдно отныне именоваться идолопоклонниками и язычниками. Все европейские государи поклоняются единому небесному Богу, только мы – выдуманному нашими праотцами. Я посылал послов ко всем народам и убедился, что самая лучшая вера у греков. И решил я принять эту веру. Но византийские императоры не желают иметь с нами дело. Я хочу завоевать в Таврике греческие земли и заставить Византию считаться с нами. Мы поплывём в Корсунь и возьмём его и предъявим свои условия.

В лето 988 года огромная рать во главе с князем Владимиром Святославичем отправилась в поход. Ладьи с русскими воинами спустились вниз по Днепру и, преодолев бурные воды Чёрного моря очутились у берегов Таврики. Оставив ладьи в тихом Ктеносском заливе, русичи высадились на Гераклейском полуострове. Здесь стоял хорошо укреплённый город – Корсунь – тот-же Херсонес, распологавшийся на территории нынешнего Севастополя.

Первым, кого встретили русские ратники на Херссонеской земле, был представитель духовенства, в длинных одеждах до пят и с крестом на груди.

— Кто ты есть и как твоё имя? – спросил его князь Владимир сурово.

— Я священник из Херсонеса, а имя моё Анастасий. Дозволь и мне спросить тебя, княже, зачем с мечом к нам пожаловал? Ведь у нас с вами, русами, договор.

На то князь ответил спокойно и с великодушием:

-Нарушить договор меня вынудил византийский император. Не из жадности я решил воевать Корсунь, а чтоб с Византией породниться и христианство здесь принять. Я не хочу кровопролития. Пусть херсонеситы откроют мне ворота и мы поведём переговоры.

— Не поверят тебе, княже, херсонеситы и ворота не откроют. А силой побороть их будет нелегко. Они не пощадят жизни для защиты родного города. Но если ты и в правду решил принять христианство, я помогу тебе овладеть городом. Дай срок.

Отпустил князь Анастасия, а с ним и толмача – переводчика направил просить у херсонеситов открыть городские ворота и решить дело миром. Но толмач вернулся ни с чем. И когда русичи приблизились к городским стенам, они были осыпаны стрелами. Видно было, что жители твёрдо решили обороняться. У них было вдоволь и продовольствия, и терпения.

Князь Владимир собрал в своём шатре воевод и стал держать совет: как быть?

— Ты мудр, князь, и ведаешь, что делать, — молвил воевода Свенедл. -Уж не обессудь меня, но не гоже нам Корсунь мечом брать. Мы дружим с греками и договоры с ними имеем. Не лучше ли сделать под стеной насыпь и по ней без боя перебраться в город?

Ночью, когда херсонеситы спали, тысячи россов с кирками и лопатами пришли под городскую стену и носилками, наскоро сделанными из рыбачьих лодок, начали носить землю. Незадолго до рассвета они вернулись в свой стан, утомившись от тяжёлой и быстрой работы.

Очень удивились херсонеситы, когда утром увидели под стеной насыпь в несколько сажень длины и ширины. Позвали стратега. Взошёл он на стену, посмотрел на насыпь и разгадал замысел противника сразу.

— Мы перехитрим россов, — сказал он. – Мы тоже ночью будем работать, а днём спать. А в остальном Херсонес Таврический продолжал свою обычную жизнь трудового большого города.

На следующую ночь херсонеситы сделали под стеной подкоп и начали уносить в город землю, насыпанную россами. И сколько бы за ночь русичи не нанесли земли, столько же херсонеситы уносили. Насыпь не увеличивалась, как заколдованная.

-Что бы это значило? – недоумевали русичи.

И только когда за городской стеной вырос большой холм свежей земли они в миг поняли. Почему земля осела, как будто и не насыпали её десять ночей подряд.

— Трудно иметь дело с этими греками, — сказал князь Владимир. – На всякую хитрость они отвечают хитростью. Выходит, зря мы столько трудились. Что же, возьмём их измором. Идёт осада ни мало, ни много – 10-ый месяц. Уже и дружина притомилась, как-никак и осень пережила под открытым небом, и зиму, наступил год 989.

Но иссякло, наконец, терпение у князя Владимира, и он решился идти на штурм. И вот тогда дал о себе знать священник Анастасий. Из осаждённого города он пустил в стан русского войска стрелу с привязанной к ней запиской, в которой сообщал: “Отмерь от городских ворот полных 135 шагов к юго-востоку, и ты подойдёшь к камню. Под этим камнем проходит в город единственный водовод. Если отвести воду в сторону, город останется без воды и вынужден будет сдаться. И других источников воды нет.

Так и учинили русичи. Они перекрыли водовод и вынудили осаждённых сдаться. Князь Владимир выполнил своё обещание. Он сохранил жизнь, свободу и имущество всем жителям города. Но жертвы в этом походе, к сожалению, были и не малые.

Как отметил в своём историческом романе “Когда пал Херсонес” писатель Антонин Ладинский: “Падение этого города горным эхом отозвалось в кавказских ущельях, в тишине гаремов, в бедных жилищах лесорубов, в становищах коневодов и даже в далёкой Антиохии. Торговцы на сарацинских базарах, корабельщики в портовых кабаках, путники на далёких караванных дорогах или на ночлеге в придорожных гостиницах рассказывали друг другу о событиях в Таврике. Странный ветер веял из скифских степей. Судьбы человечества решали ныне не в Риме, а на берегах Борисфена – древнего Днепра, и символ власти над миром, хрустальный, увенчанный крестом шар, трепетал в руке василевса-византийского императора. Правителя второго Рима.” Наступила эра Руси Православной!

Взяв город, князь Владимир отправил византийским императорам послание:” Слышал, у вас сестра в девицах, прошу выдать её за меня… Иначе приду в гости к вам, в ваш город, как и в Корсунь”.

Императоры после долгих разговоров и сомнений решили: “Крестись, и пошлём к тебе сестру.” А этого только Владимиру и надо.

Князь Владимир принял христианство и вдобавок к пышной, желанной вере получил ещё дружбу и родственные связи с самим императорским родом Палеологов.

И вскоре принцессу Анну повезли в Корсунь. Корабль быстро бежал по синему морю, Анна же сама не знала: хочется ли ей скорее закончить путешествие, раз уж такой выпал жребий? Что там будет в лесах киевского княжества?

И вот наконец открылись белые, низкие, изрезанные бухтами берега. Красными коврами был убран причал и дорога к площади. Высокие люди в блестящих на солнце шлемах и кольчугах стояли по обе стороны ковров. А впереди всех стоял тот, кто предназначался в мужья Анне Порфирогенете -рождённой во дворце Константина Первого из красного порфира.

Его глаза смотрели настороженно. Но вот мгновение, и они раскрылись широко, в восхищении. А потом глаза эти встретились с её взглядом – и потеплели, загораясь любовью.

И вдруг Анна поняла: главное в том, что князю понравилась её красота, что быть им теперь единым целым, править домом, делить тяготы и торжествовать вместе. И вера её станет его верой, а она будет укреплять его в этой вере, рожать ему детей и молиться за их царство.

Князь Владимир обвенчался с Анной. А когда он возвращался на Русь, с ним отправились греческие учителя, священники, художники, ремесленники – все, кто пожелал жить в далёкой северной стране в стольном граде Киеве, окружённом полесскими дубравами…

В последствии, когда на Руси создаётся христианская церковная организация, выходцы из Херсонеса играли в этом процессе большую роль, а вывезенные из него предметы культа становятся первыми святынями. Анастасий Корсунянин (тот, кто помог Владимиру во взятии Херсонеса) был назначен настоятелем Десятинной церкви в Киеве, а фактически главой всей древнерусской церкви, поскольку Десятинная церковь являлась, по мысли князя Владимира, матерью всех церквей русских. Выходцами из Херсонеса были новгородские епископы и священники во многих городах Руси.

Вот так, по легендам и летописям пришло к нам христианство. Крестили сначала самого Владимира, а потом уже всех остальных русичей. В Днепр сбросили разукрашенных языческих идолов и в его водах крестились многие русичи.

Стоит с крестом в руках над Киевом на горе Владимир Красное Солнышко, а в Севастополе на месте, где князь принимал христианство, возвышается собор Святого Владимира.

Мы, крымчане, можем гордиться, что наша священная земля стала тем мостом, по которому на Русь пришло православие и его благодатная сила.

До сих пор среди развалин древнего Херсонеса выделяется возвышенность. Не тот ли это холм, насыпанный руссами и греками во время осады города в 10 веке, память о былом походе великого киевского князя Владимира Крестителя Руси?